Generic selectors
Exact matches only
Search in title
Search in content
Post Type Selectors

Театр Дэвида Коха (арх. Филипп Джонсон)

Театр Дэвида Коха (арх. Филипп Джонсон) Здания культурно-просветительных и зрелищных учреждений

Для того чтобы построить здание Нью-Йоркского балетного театра, понадобилось два года, более 50 компаний, специализирующихся на производстве осветительного оборудования и строительных материалов, дизайне интерьеров, 19,3 миллиона долларов и 1000 рабочих.

Имя Дэвида Коха он получил совсем недавно: в 2008 году нефтяной миллиардер Дэвид Кох выделил 100 миллионов долларов на реконструкцию и техническое обновление театра. Поэтому 25 ноября того же года на традиционном зимнем гала-концерте имя мецената вошло в официальное название театра, который будет называться так как минимум в ближайшие 50 лет, но согласно договору наследники господина Коха могут отказаться от любых переименований. Тем не менее многие нью-йоркцы по-прежнему называют театр его первоначальным именем — Нью-Йоркский балетный театр.

Главный фасад здания
Главный фасад здания

Первыми зрителями, увидевшими выступление артистов на новой сцене 18 апреля 1964 года, стали рабочие, строившие здание, со своими семьями. Это был предпремьерный показ постановок Джорджа Баланчина «Раймонда. Вариации», «Агон» и «Западная симфония».

[otw_is sidebar=otw-sidebar-1]

А торжественное открытие театра состоялось в пятницу, 23 апреля 1964 года, постановкой «Аллегро Бриллате», а также сценами из других балетных постановок. Открытие театра транслировалось по телевидению на всю Америку.

Здание театра построено на средства банкира и политика Нельсона Олдрича Рокфеллера к Всемирной выставке 1964 года на территории Линкольн-центра исполнительских искусств. Балетный театр стал вторым осуществленным проектом в этом комплексе. Раньше, чем театр, здесь заработал Эвери-Фишер-Холл (Зал Нью-Йоркской филармонии).

Площадь Линкольн-центра исполнительских искусств. Театр Дэвида Коха (слева), Метрополитен-опера (по центру) и Эвери-Фишер-Холл (справа)
Площадь Линкольн-центра исполнительских искусств. Театр Дэвида Коха (слева), Метрополитен-опера (по центру) и Эвери-Фишер-Холл (справа)

Филиппа Джонсона пригласили на роль архитектора театра по совету его гарвардского друга — Линкольна Кирстейна. Кирстейн был одним из важнейших деятелей американской культуры XX века, он оказывал влияние на искусство танца, кино, музыку, живопись, фотографию, архитектуру, литературу и скульптуру. Именно он стоял у основания нью-йоркского Музея современного искусства. В 1933 году он познакомился в Лондоне с Джорджем Баланчиным, который в то время гастролировал с русским балетом.

Баланчин принял приглашение Кирстейна работать в США, где в том же году они основали Школу американского балета и Американскую балетную труппу. В 1947 году, заручившись покровительством главы городского совета Мортона Баума, труппа стала Нью-Йоркским балетом, а постоянные гастроли и крупнейшие имена мировой хореографии обеспечили ей известность. Именно для Нью-Йоркского балета был построен Балетный театр, и его проект изначально разрабатывался с учетом рекомендаций и пожеланий Кирстейна и Баланчина.

Первые эскизы к проекту Джонсон сделал еще в октябре 1957 года, до официального получения заказа. В этом варианте театр выходил на площадь Линкольна стеклянным фасадом с полукруглой бетонной колоннадой. Однако под давлением команды, занимавшейся разработкой генерального плана Линкольн-центра (во главе с архитектором Уоллесом Харрисоном), Джонсон изменил проект, чтобы сохранить симметрию по отношению к Эвери-Фишер-Холлу на северной стороне площади и композиционное единство с запланированным зданием Метрополитен-оперы (1966, архитектор — Уоллес Харрисон).

Театр Дэвида Коха
Театр Дэвида Коха

Джонсон разработал дизайн классического ортогонального фасада, сделав его как бы отражением филармонии (Эвери-Фишер-Холла), построенной по проекту архитектора Макса Абрамовича: он использовал тот же масштаб, высоту и те же архитектурные принципы, сделав игру объемов и сочетание материалов намного интереснее. Колонны на фасаде филармонии расставлены на равном расстоянии друг от друга, образуя девять одинаковых интервалов между собой. Джонсон в своем проекте сгруппировал колонны по две, получив четыре пары колонн с тремя увеличенными интерколумниями. Таким образом, он не только создал более интересный ритмический рисунок объемно-пространственной композиции, но и правильно расставил акценты, обозначая центральным пролетом главный вход в здание. Такое решение придает фасаду объемность и монументальность.

Вдоль гладких стен боковых фасадов театра расставлены парные травертиновые пилястры. Рассказывая о проекте театра, Джонсон сказал: «Некоторые могут предположить, что спаренные колонны моего театра пришли из восточного фасада Лувра, построенного Клодом Перро», — что неудивительно, учитывая то, как Джонсон любил подчеркивать преемственность от исторических стилей. Но дальше он заявил: «Я хотел заменить девять интервалов между колоннами, как было сделано в здании филармонии, стоящем напротив, на три — для достижения ясности композиции. Так я сразу обозначил путь к главному входу. Контраст с филармонией очевиден».

Холл театра, украшенный работами скульпторов второй половины XX века и современных художников
Холл театра, украшенный работами скульпторов второй половины XX века и современных художников

В качестве материала для восьмигранных колонн на фасаде здания мастер использовал итальянский травертин. В 1994 году на конференции, посвященной 30-летию театра, отвечая на вопросы журналистов об архитектуре здания и использованных при строительстве материалах, Джонсон сказал: «Я думал, что если травертин был достаточно хорош для Бога [подразумевая тот факт, что из травертина построен ватиканский собор Святого Петра], то он вполне подойдет и нам».

Фасад украшают люстры, напоминающие гигантские гиацинты, подвешенные между парами колонн. В день открытия театра их свет многократно отражался в восьми миллионах (по числу жителей Нью-Йорка на тот момент) позолоченных шариков, из которых был собран занавес, скрывавший происходившее за стеклянным фасадом, внутри здания. Со временем шарики выцвели и из золотых превратились в серебряные.

Про театральный зал Джонсон говорил: «Я сделал его для Джорджа». Это классический зал, выполненный, по желанию Баланчина, в глубоких гранатовых тонах с минималистичными круглыми светильниками-фарами, с многоярусными балконами, вмещающий почти 3000 зрителей. В 1982 году, во время реконструкции зала, были увеличены оркестровая яма, которая изначально казалась Баланчину слишком маленькой (теперь она могла еще и подниматься до уровня сцены), и просцениум, также расширенный под особые постановки Баланчина.

Зал театра
Зал театра

В холле, получившем название Гранд променад, золотые занавес и свод, на отделку которого потребовалось 18 килограммов золота. Это решение до сих пор остается значительной статьей расходов для театра: с 1964 года свод приходилось реставрировать трижды. По четырем ярусам балконов, расположенных по всему периметру променада, идет решетка из тонких металлических вертикальных стоек, сгруппированных по две, как и колонны на фасаде.

Сам принцип «наложенной» на конструкцию решетки — конечно, дань уважения учителю и главному архитектору интернационального стиля Мису ван дер Роэ, хотя нужно отметить, что в остальном, что касается оформления интерьеров, Джонсон так далеко отошел от принципов интернационального стиля, как никогда прежде. Он соединил стили, поиграл с чередованием низких и тесных пространств и огромных залов высотой в несколько этажей.

Джонсон словно превращается из архитектора-модерниста в архитектора эпохи барокко. К торжественному открытию Кирстейн устроил на балконах картинную галерею, практически полностью спрятав белые стены за произведениями искусства современных художников. Сегодня в пространстве Гранд променада и на обходных галереях часто проводятся выставки, но постоянно здесь находятся лишь несколько работ, занявших свои места с момента открытия. Филипп Джонсон говорил: «Заказывать декоративные работы для украшения архитектуры опасно в любом возрасте. В моем — практически невозможно.

Художники заинтересованы в реализации своего творческого потенциала, а не моего. А я же, наоборот, стремлюсь к самодостаточности архитектурного пространства, а не к декорированию стен. Но иногда мы можем договориться и работать вместе. И театр Линкольн-центра хороший тому пример». Сегодня Гранд променад украшают две скульптурные композиции из каррарского мрамора — «Две циркачки» и «Две обнаженные», выполненные скульптором Элли Надельман в 1930-х годах, — а также абстрактный рельеф Ли Бонтеку, картина «Номера» художника Джаспера Джонса, «Путешествие на Крит» Рубена Накяна и другие.

Архитектурные и конструктивные особенности:

  • Театр Дэвида Коха является частью нью-йоркского Линкольн-центра исполнительских искусств.
  • Первыми зрителями, увидевшими выступление артистов на новой сцене 18 апреля 1964 года, стали рабочие, строившие здание, и их семьи.
  • На главном фасаде театра Джонсон группирует колонны по две, акцентируя, таким образом, входы.
  • Имя Дэвида Коха театр получил в 2008 году, когда миллиардер Кох выделил 100 миллионов долларов на реконструкцию и техническое обновление здания. Так театр будет называться как минимум ближайшие 50 лет.
  • При проектировании и строительстве театра Филипп Джонсон работал непосредственно с великим балетным танцором русского происхождения Джорджем Баланчиным. Именно Баланчин предложил увеличить просцениум, установить механизмы для подъема оркестровой ямы и выполнить зрительный зал в гранатовых тонах.
  • Для отделки фасадов здания специально из Рима был привезен итальянский травертин. Из этого же материала построен собор Святого Петра в Риме.
  • Для отделки сводов парадного холла театра потребовалось 18 кг золота.
  • Зал театра Дэвида Коха вмещает до 3000 зрителей.
  • В первоначальном проекте театр выходил на площадь Линкольна стеклянным фасадом с полукруглой бетонной колоннадой. Однако под давлением команды, занимавшейся разработкой генерального плана Линкольн-центра, Джонсон изменил проект, чтобы сохранить симметрию композиции.
Поделиться с друзьями
Алексеев Дмитрий

Автор статьи: главный редактор проекта, эксперт в области недвижимости и строительства, член саморегулируемой организации арбитражных управляющих.

Оцените автора
Деловой квартал