Английский фотограф Ричард Пэйр в течение десяти лет (1993–2003 гг.) ежегодно приезжал в Россию и методично запечатлевал исчезающий слой самой революционной архитектуры ХХ века – памятники конструктивизма. Увиденные им корпуса министерств, санатории, общежития, дворцы культуры, рабочие клубы, фабрики, силовые подстанции, гаражи и водонапорные башни – это взгляд из сегодняшнего дня в эпоху великих надежд и грез, когда закладывался фундамент, как тогда казалось, счастливого будущего. В октябре 2001 года в Московском доме фотографии архитектор Юрий Аввакумов организовал выставку Пэйра «Русский конструктивизм: провинция», а пять лет спустя англичанин прилетел на открытие своей новой выставки – «Потерянный авангард», проходившей в руинированном флигеле Музея архитектуры имени А.В. Щусева.
За эти годы Пэйру удалось собрать наиболее полный и качественный архив советской авангардной архитектуры рубежа 1920–1930-х годов. На десяти тысячах негативов запечатлены полторы сотни зданий в разных концах советской империи – от Москвы, Киева и Санкт-Петербурга до Баку, Иванова и Сочи. И хотя иностранному фотографу вряд ли удастся спасти быстро ветшающие сооружения Мельникова, Голосова, Серафимова, Гинзбурга и братьев Весниных, но благодаря систематизированному архиву Пэйра интерес к конструктивизму сохранится и будет расти. Значение работы Пэйра огромно. Немногие на западе, да и в России, представляли себе, сколько конструктивистских зданий было на самом деле построено. Конструктивизм зачастую ассоциировался с бумажным движением, и только теперь выясняется, что вполне осязаемые постройки разбросаны по всей стране.
Фотографии Пэйра привлекают пристальное внимание специалистов и быстро становятся достоянием широкой публики. Вот свежий пример. Только что в нью-йоркском издательстве The Monacelli Press вышел великолепно оформленный увесистый альбом под названием «Потерянный авангард», в который вошли сотни цветных фотографий. Альбом открывается вступительным словом Филлис Ламберт, директора Канадского центра архитектуры (Canadian Center for Architecture, CCA), в него также вошли статьи Жана-Луи Коэна, ведущего западного специалиста-авангардиста, и самого Пэйра. Русская версия этого издания будет готова нынешней осенью. А вот и самое важное событие – 75 фотографий Пэйра представлены на персональной выставке мэтра в Музее современного искусства (МоМА) в Нью-Йорке. В очередь за право принять выставку уже выстроились многие столицы.
[otw_is sidebar=otw-sidebar-1]
В какой-то степени МоМА просто обязан был представить миру столь долго игнорировавшиеся реально существующие здания конструктивистов. Ведь именно в стенах этого музея в 1932 году состоялась хрестоматийная выставка современной архитектуры Германии, Австрии, Нидерландов, Франции, Италии, Советского Союза и США.
Интернациональный состав выставки дал название завоевавшему вскоре всемирную популярность архитектурному стилю – International Style. Однако на той выставке в МоМА была представлена всего лишь одна фотография построенного в советской России здания. Накануне вернисажа я встретился с Ричардом Пэйром в мастерской на Манхэттене, где он раздавал последние указания лаборантам, готовившим к печати огромные (иные до трех метров) фотографии для экспозиции в МоМА. Пэйр родился в 1948 году в небольшом городке Портсмаус на юге Англии в семье директора художественной школы. Отец-художник с ранних лет привил Ричарду любовь к искусству и путешествиям. Каждое лето семья выезжала в Европу. Для отца это было любимое времяпрепровождение и одновременно самый естественный способ познакомить сына с историей, искусством и важнейшими ценностями западной цивилизации. К 16 годам Ричард Пэйр объездил практически все культурные столицы Европы и твердо решил, что будет фотографом. Причем архитектурным.
После школы Пэйр изучал графический дизайн и фотографию в Винчестере и в лондонском художественном колледже Ravensbourne. В 1970 году он приезжает в Америку, а через год получает стипендию на обучение в Чикагском институте искусств, и скоро судьба сводит его с Филлис Ламберт, дочерью главы крупнейшего в мире производителя вин – компании Seagram. Ламберт, известный историк и меценат искусств, прославилась тем, что смогла убедить своего отца, Сэмюэля Бронфмана, пригласить Миса ван дер Роэ на роль архитектора штаб-квартиры компании на Парк авеню в Нью-Йорке. Кстати, ей до сих пор принадлежит пентхаус в одной из двух жилых башен Миса ван дер Роэ по адресу, известному каждому студентуархитектору: 680 Lake Shore Drive. Сотрудничество Ламберт и Пэйра началось с заказа небольшой фотографии для этой квартиры.
В жизни каждого талантливого человека рано или поздно возникает фигура ментора, наставника, ангела-хранителя и просто искреннего друга. Именно таким человеком для Ричарда стала Филлис Ламберт. В начале 1970-х годов, создавая CCA, она предложила Ричарду участвовать в организации фотоархива Центра. Он отснял серию фотографий памятников архитектуры Монреаля, которым грозил снос. Затем сделал несколько других серий, а с 1974 года в течение 15 лет занимал должность куратора-основателя фотоархива CCA. За эти годы архив приобрел 48 тысяч фотографий – от первых фотоизображений до современных, включая работы самого Пэйра. А в 1982 году Пэйр составил из лучших снимков этой коллекции книгу – «Фотография и архитектура: 1839–1939». Этим изданием архитектурная фотография утвердилась как самостоятельный жанр, а кадры из этого альбома вошли в большую выставку, объездившую многие страны. Немногие знают, что долгие годы представительство архива Центра располагалось на верхних этажах Seagram Building в Нью-Йорке, несколькими этажами ниже архитектурного бюро Филипа Джонсона. Здесь Ричард Пэйр принимал многих известных художников, архитекторов и фотографов, сотрудничавших с Центром. Его познания в истории фотографии – энциклопедические.
Называя одну за другой фамилии известных фотографов, Ричард, словно читая невидимые списки, сыплет сведениями: годы их наибольшей активности, места рождения, биографические вехи, стиль работы. Среди его любимых фотографов – не только современники. Это и американцы Ли Фридландер (Lee Friedlander), и Уокер Эванс (Walker Evans), и швейцарец Роберт Франк (Robert Frank), и британец Феликс Беато (Felice Beato). Но Пэйр никогда не пытается их копировать. В его собственных произведениях присутствует тонкое ощущение момента и попытка слиться с образом. Его фотографии знакомят нас с целым миром – часто хрупким, невидимым, исчезающим. Всех проектов, в которых участвовал Пэйр, не перечесть. Они связаны с увлекательными путешествиями и встречами с интереснейшими людьми. В середине 1980-х он два года прожил в Египте – результатом этой экзотической экспедиции стала монография «Египет: отражения и продолжение». Затем была Япония, где по заданию все того же CCA Пэйр вел переговоры по приобретению исторических фотографий японских средневековых храмов.
В Осаке он познакомился с Тадао Андо и предложил архитектору сфотографировать его постройки. В итоге их сотрудничество продолжалось десять лет. Так была создана книга «Тадао Андо: цвета света». В начале 1990-х Пэйр оставил пост куратора CCA. Он и сегодня остается консультантом Центра, но занимается в первую очередь собственными фотопроектами. В 1993-м известный галерист Говард Шиклер показал Ричарду открытку с Владимиром Татлиным, позирующим у макета своего знаменитого проекта памятника Третьему интернационалу. На вопрос Пэйра, откуда такая карточка, друг признался, что часто бывает в Москве по делам своего галерейного бизнеса. Он рассказал об экспрессивных конструктивистских постройках, многие из которых находились в запустении, а главное – предложил Пэйру поехать в Москву вместе. Так начался роман фотографа с архитектурой советского авангарда. Пэйр всегда недоумевал, почему этой теме так мало уделяется места в учебниках истории архитектуры. Такие ключевые авторы, как Николаус Певзнер, Зигфрид Гидеон и Бруно Зеви лишь в общих чертах упоминают о русских конструктивистах. Впрочем, и на родине конструктивистам не уделялось должного внимания. Эта тема оставалась под запретом долгие десятилетия, и сохранившиеся постройки даже не включали в путеводители. Выкрашенные в блеклые неприметные цвета, они словно и не существовали вовсе. Чуть ли не единственным исследователем конструктивистской темы на протяжении долгого времени оставался Селим Хан-Магомедов.
Что же касается изображений конструктивистских построек, то, как правило, это были трудноразличимые и некачественные фотографии. В общем, когда у Пэйра появилась возможность увидеть эти сооружения собственными глазами, он не раздумывая отправился в Россию. Надежды найти в России по-настоящему аутентичную и увлекательную архитектуру превзошли самые смелые ожидания фотографа. Он стал возвращаться сюда все чаще и проводил многие недели в поисках новых построек, расширяя географию своих экспедиций. Однако, чтобы попасть в некоторые здания, потребовались хлопоты московских друзей – Евгения Асса, Юрия Аввакумова, Александра Бродского, Владимира Резвина. Они познакомили Ричарда с Павлом Хорошиловым, тогдашним заместителем министра культуры РФ и страстным коллекционером редких фотографий. В его собрании оказался даже один из альбомов Пэйра. Хорошилов охотно снабдил англичанина документами, с которыми можно было проникнуть в любое помещение – иногда под усиленным конвоем, как было в случае с Шуховской телебашней. Ее ажурная сеть, устремленная в одну точку, которую Пэйр запечатлел изнутри, стала обложкой книги. С нее и начинается выставка в МоМА. И все же на пути Пэйра было немало трудностей. Подчас ему разрешали оставаться в здании не больше часа.
За это время ему удавалось сделать только один качественный снимок. Так было внутри Мавзолея (арх. Алексей Щусев). Пэйр смонтировал треногу, выбрал нужный ракурс и поставил свой фотоаппарат на 40-минутную выдержку. Случись в это время что-то непредвиденное, и единственный кадр никогда ранее не публикуемого интерьера Мавзолея мог не получиться. То же самое было и в здании Центросоюза на Мясницкой улице (арх. Ле Корбюзье). От этого посещения осталась только одна фотография интерьера, никогда ранее не публиковавшегося. А ведь здесь такая мощная энергетика! Одним из главных архитекторов этого периода, бесспорно, является Константин Мельников. Он отказывался причислять себя к конструктивистам. «Творчество там, где я могу сказать – это мое», – заявлял Мельников.
Его архитектуру скорее можно определить, как лирический конструктивизм или русский экспрессионизм, чем-то сродни с экспрессивной эстетикой Эрика Мендельсона (его Текстильная фабрика «Красное Знамя» в Санкт-Петербурге тоже представлена на выставке). На деньги, полученные за пять реализованных рабочих клубов в Москве, Константин Мельников построил свой собственный уникальный дом в Кривоарбатском переулке. Несколько десятилетий спустя его с пристрастием исследовал фотограф Ричард Пэйр. Диптих, запечатлевший студию в доме архитектора, передает удивительную атмосферу пространства, выстроенного на кольцевой геометрии. Полукруглая стена, простреленная десятками шестиугольных окошечек, равномерно и сбалансированно раскрашивает цельное внутреннее пространство полурассеянным солнечным светом, наделяя его космической невесомостью и неопределенной масштабностью. Ассоциаций, на которые наталкивает эта двухуровневая зала, множество – от средневекового замка до набирающей высоту ракеты. Фотография клуба имени Русакова того же Мельникова интересна другим.
В реальности это странное, напоминающее корпус сложного механизма здание буквально обмотано вереницами электропроводов. А у Ричарда на снимке – самый сногсшибательный ракурс и никаких помех! И тут я наблюдаю, как помощник Пэйра подправляет на компьютере один из фотоснимков. Вот она, современная техника ретуши! И кому после этого верить? Ричард заверил меня, что к таким вмешательствам он вынужден прибегать лишь в крайних случаях, когда, например, провода вступали в конфликт с архитектурным образом. Целым городом, индустриально-бюрократическим и очень американским, представляется министерский комплекс Госпрома из стекла и бетона в Харькове (арх. Сергей Серафимов). Пэйр словно пустился со своим объективом в пляс, задирая голову в поисках динамичных диагональных ракурсов – сквозь переброшенные между разновысотными призмами административных корпусов мосты. Совсем иначе перед нами предстает здание Центросоюза в Москве. Одно из крупнейших творений Ле Корбюзье и его единственная постройка в России, оно поражает своими необычно строгими и даже хмурыми фасадами, одетыми в темный туф, и поддерживающими их разнокалиберными колоннами с вертикальными желобками-каннелюрами. Опыт Пэйра показывает, что и в XXI веке можно стать пионером-первооткрывателем.
До экспедиций Пэйра иллюстрации конструктивизма были редкими и некачественными. Теперь у этого периода архитектурной истории появилось достойное лицо. Мы также можем лучше разглядеть влияние конструктивистских идей и зданий на композиции ведущих сегодняшних западных зодчих и признать: истоки-то в России! Выставка в МоМА, повторяющая название книги «Потерянный авангард», которую совместно сделали главный куратор архитектурного отдела Барри Бергдолл и Жан-Луи Коэн, хоть и запоздалое, но все же убедительное признание значения русского авангарда. Это призыв ко всему миру – не только показать, что было создано когдато в России, но и сохранить то, что уцелело.
