Молодежной архитектуры не существует. Рискованное начало для заметки, посвященной выставке «Перспектива» – конкурс молодых архитекторов, проведенном в апреле этого года. Но тут уж ничего не поделаешь: или архитектура есть, или ее нет – возраст авторов ни при чем. Иван Леонидов, например, мог навсегда остаться участником молодежных выставок (если бы они тогда существовали), сделав основные свои проекты между 25 и 35 годами.
Поэтому вряд ли есть смысл обсуждать все номинации и собственно архитектуру применительно к молодежной теме. Выставка и премия «Перспектива» интересна в другом отношении. В силу размытого статуса и формата, включающего и проекты, и постройки, и совокупность работ – портфолио, в орбиту выставки попадают явления, часто ускользающие от внимания профессиональной критики и кураторов. Я имею в виду различные виды архитектурной деятельности, не связанные напрямую с «производственным процессом» обслуживания строительного бума. В мировой практике архитектура уже на протяжении многих десятилетий не сводится к проектированию зданий, но, перефразируя шутку Бора о физиках, включает в себя «все, чем занимаются архитекторы».
Точки роста профессии, переживающей системный кризис, находятся как раз на стыках с другими областями деятельности: с промышленным дизайном, компьютерными технологиями, рекламой, современным искусством. Важнейшие явления и знаковые фигуры современной архитектуры, начиная с Future Systems или Coop Himmelb(l)au и заканчивая Asymptote или Diller + Scofidio, выросли именно из «параархитектурной» деятельности, не вмещавшейся в традиционные рамки «проект-постройка». При этом для многих такая деятельность стала делом жизни, легко, впрочем, перетекая в практическую архитектуру. В российской же ситуации, пока старшее поколение практикующих архитекторов активно осваивает опыт, накопленный человечеством за последние 30 лет, пожалуй, только их молодые коллеги, не так крепко связанные с реальным проектированием, могут расширить горизонты профессии. По мнению Андреа Бранци, «архитектура представляет собой гораздо более сложную отрасль культуры, где проектами на самом деле являются уже сами по себе концепции и формы мысли, интерпретирующие мир».
В этом отношении привлекают к себе внимание работы группы AK_Reflection – именно как ряд целенаправленных акций, включающий в себя разработку концепций, выставочные проекты, реализованные объекты, семинары и тексты. Охват проектных жанров необычайно велик: от иронических «Интерактивного градостроительного кидалова» и пещеры «городских фобий», показанных на «АрхМоскве» в прошлом году, до «Небани» – объекта в духе московского концептуализма, выполненного в Суханово. На работу некоторых участников группы, как и многих лауреатов конкурса, несомненно, повлияло участие в Венецианской биеннале «Мастерская Россия». Особенно ценен интерес к профессиональной рефлексии, к активному обсуждению проектов и просто архитектурных впечатлений, к исследованию как способу проектирования, когда процесс преобладает над результатом. У Александра Купцова архитектура смыкается с дизайном, в частности, в изящных изделиях из гофрокартона (стул Polygonal и «Домик для бомжей»), напоминающих о проектах Шигеру Бана. «Неваленки» и Communication tube выводят форму в другой физический и смысловой масштаб, сохраняя остроумие и экономичность конструкции. Интеллектуальная составляющая архитектуры проявлена в портфолио Анастасии Ивановой и Ксении Бердниковой.
Несколько взаимосвязанных проектов в разных ракурсах исследуют тему новых форм горизонтального и вертикального расселения, что роднит эти работы с другими градостроительными проектами, представленными на выставке. Социальная и утопическая, визионерская сторона архитектуры, начисто отсутствующая у нас во «взрослом» проектировании, отразилась в таких разных проектах, как «От потопа до потопа» Александра Купцова, «Сверхвысотный район» Михаила Крымова, Сергея Кондратьева и Алины Васильевой и гостиничный комплекс «Россия» Михаила Крымова. Все они в той или иной степени посвящены актуальной теме трехмерности современного города. Неизбежный в этом жанре несколько наивный пафос воскрешает тень «Аркигрэма», впрочем, без его формальных находок.
Привязка к месту, да еще такому сверхзначимому, как площадка гостиницы «Россия», придает только проекту Крымова дополнительное критическое измерение, ставя в неожиданный контекст московской градостроительной политики. Его хаотичная мегаструктура у стен Кремля выглядит здоровой реакцией на перипетии закрытых конкурсов на место сносимой гостиницы. Особняком стоит необычайно красивый проект Екатерины Уткиной «Театр моря» («Tеатр на воде»), отсылающий к единственному с конца 60-х заметному в мировом масштабе интеллектуальному явлению нашей архитектуры – «бумажной архитектуре». И романтическая тема, и изощренная графика, конечно, берут свое начало в офортах Ильи Уткина и Александра Бродского, но звучат настолько свежо и мощно, словно и не прошло двадцати лет. Творческий посыл «бумажной архитектуры» оказался вдруг жизнеспособным, и в этом проекте заложена хрупкая связь выставки «Перспектива» с какой-никакой местной, отечественной традицией. Все же не на пустом месте живем. И еще одно очень важное обстоятельство, может быть, главное. Вся затея с «Перспективой» направлена прежде всего не на поощрение архитектуры как таковой (этим занимаются другие конкурсы) и не на тенденции (они слишком слабо оформлены), но на поддержку личностей, архитекторов, тех самых «архитекторов будущего».
