Я спроектировал кафедральный собор в Бразилиа как монументальную структуру, несущую в себе религиозную идею, момент богослужения; его изогнутые колонны возносятся к небу Бразилиа как жест мольбы и общения.
О. Нимейер
Атеист и коммунист Оскар Нимейер стал автором проектов нескольких храмов. В Пампулье — церкви Святого Франциска, в самой столице — церкви Богоматери Фатимской (как дань общения с миром Ле Корбюзье) и сантуарий Дона Боско (итальянского священника, предсказавшего в 1886 году, что на этом месте вырастет новый великолепный город). Но самым прославленным детищем Нимейера в этой области стал кафедральный собор в Бразилиа — храм Тернового венца, как его называют в народе, или храм во имя Пресвятой Девы Марии Апаресидской (официальное название — столичный собор Нашей Богоматери Апаресидской. Дева Мария Апаресидская — покровительница церкви и семьи). Именно за эту футуристическую постройку в 1988 году как «за лучшее сооружение в стиле модернизма» Нимейер был удостоен Притцкеровской премии,
которая для архитекторов является аналогом Нобелевской. Следует все же напомнить, что за основу своей идеи Нимейер взял римско-католический метропольный собор Христа-царя в Ливерпуле архитектора Фредерика Гибберта.
Третьего мая 1957 года на месте будущего храма отслужили первую мессу. Первый камень («педру фундаментал») в его фундамент был заложен 12 сентября 1958 года. Каркас здания, его основная ротондальная форма (около 60 метров в диаметре), был создан уже к открытию столицы 21 апреля 1960 года. Поражали бетонные столбы опорной конструкции в форме гиперболоида. Инженер Жоаким Кардозу позволил воплотиться удивительному замыслу архитектора, рассчитав сопротивление материала 16 бетонных ребер весом 90 тонн каждая, которые над поверхностью почвы и воды «распускаются», подобно стрельчатым лепесткам. Храм явился ярким примером синтеза архитектурной и конструкторской мысли. Посреди верхнего ребристого венца высится высокий тонкий крест.
[otw_is sidebar=otw-sidebar-1]
Возносящиеся к небу архитектурные формы одного из самых светлых в мире храмов похожи на венец, словно готовый вонзиться своими «шипами» в небо. Но правы и те, кто видит в них и цветок («цветок из бетона»), и воздетые руки, и языки пламени, а в форме храма — одновременно и образ времени (песочные часы!), и бесконечности (восьмерка — символ бессмертия). Нимейер искал форму, по его словам «символизирующую моление, способную без креста и святых придать собору необходимый внешний облик».
Спустя 12 лет после закладки «краеугольного камня», к 31 мая 1970 года, состоялось официальное открытие собора. Торжественную церемонию вел кардинал Эудженио Саль, посланный папой Павлом VI (к слову сказать, в 2013 году собор посетил папа римский Франциск. К тому времени пространство между изогнутыми железобетонными опорами было покрыто стеклянными поверхностями).
Площадь здания — 3848 м2. Колокольня с четырьмя большими колоколами (дар Испании) расположена в стороне от главного здания. Одна из важнейших составляющих символической системы Нимейера — водная стихия, поэтому идеально круглое в плане здание храма окольцовано водой. Вода присутствует
Нимейер отмечал: «Как я всегда говорю, главное — это неожиданность в архитектуре. Чтобы человек пришел и изумился, так как ничего подобного он ранее не видел…»
в том или ином виде практически в каждом объекте Нимейера, он верит, что «эта субстанция во что угодно способна вдохнуть жизнь…»
Круглый неф храма, рассчитанный на 4000 человек, оказался на три метра ниже уровня эспланады министерств, так что с внешней стороны виден только «купол». Ко входу ведет путь, на котором, как вехи, как величественные египетские статуи, стоят бронзовые трехметровые евангелисты работы Альфредо Ческьяти (участие в работе принимал Данте Кроче). Было отмечено, что скульптуры перед собором напоминают статуи Абу-Симбела. Впрочем, и подземное расположение нефа, и затененные проходы к нему над которыми — искусственное озеро, также вызывают в нашей памяти древнеегипетские пещерные ансамбли.
Верующие вступают в храм по подземному затемненному, словно раннехристианские катакомбы, узкому коридору (по сути, пандусу, ведущему вниз), пол и стены которого облицованы черным гранитом. Поэтому ощущение торжества света в огромном центральном зале оказывается особенно эффектным. Нимейер объясняет: «Я не хотел повторять старые мрачные соборы, словно напоминающие о грехе и покаянии: верующие входят туда по темной подземной галерее и когда приближаются к нефу, то полностью ощущают контраст света и цвета, усиливающий общую атмосферу облегчения и благородства».
Знаток архитектуры, Нимейер хорошо помнил, что именно в соборах проявлялся технический «прогресс эпохи, в которой они были созданы». Он говорил: «В давние времена, в эпоху Ренессанса, уже умели возводить купола. И самый большой купол имел ширину 30 или 40 метров. И сегодня, памятуя об этом, я чувствую, как архитекторам хотелось создать что-то необыкновенное и новое, так же как и нам сегодня».
И он превратил новые строительные технологии и материалы своего века в особую художественную образность, экспериментально, на грани возможного: «Я спроектировал колонны настолько тонкие, что они и сегодня меня пугают». В интерьере храма колонны облицованы белым мрамором. Снаружи они тоже белые, но выкрашены. Большой, свободный храм высотой 40 метров, перекрытый стеклянным «куполом» (сейчас здесь особое стекло, поглощающее жар тропического солнца), благодаря основной лазоревой гамме (с синим соседствуют оттенки зеленого, белого, коричневого) витражей француженки Марианны Перетти кажется наполненным голубоватым светом, отдающим прохладой. Там, где стекло не заполнено цветом, просматривается небо — прихожанин может буквально обращаться к небесам. Нимейер говорил о своем желании воплотить поиск человеком земным бесконечного пространства. Создается впечатление, что в храме и стен-то нет.
«Небеса» составлены из 36 000 стекловолоконных «панелей» с добавлением свинца, вставленных в стальные «рамы». Они распределены на 16 зон, находящихся между опорами. Эти треугольники имеют в основании 10 метров в высоту. В 2000 году некоторые панели витражей заменили стеклом (его привезли из Германии), пропускающим свет, но не тепло.
А под куполом парят три ангела (скульптор Альфредо Ческьятти). Размером они от 2,22, 3,40 и 4,25 метра в длину, весом соответственно примерно 100, 200 и 300 килограммов. В центральном нефе устроены еще два выхода, оба ведут подземными коридорами в служебные помещения и в баптистерий. Крещальня, изнутри украшенная керамическими плитками с изображениями, созданными художником Атосом Бурсау (сотрудничавшим с Нимейером еще в Пампулье), спроектирована в форме яйца — символика и здесь оказывается красноречивой. За главным алтарем устроен вход в крипту. Бурсау украсил сценами из жизни Богоматери стелу у входа в собор.
Внутри храма пространство заполнено скамьями для молящихся, над которыми возвышается монументальное распятие. Алтарь — подарок храму папы Павла VI. Статуя Девы Марии — копия скульптуры из храма Носса Сеньера Апаресида (Девы Марии Апаре-сидской).в Сан-Паулу. После освящения храма (оно состоялось в 1968 году, за два года до торжественного открытия) работы по его благоустройству не окончились. Менялись стекла на более прочные, полировался каррарский мрамор колонн, продолжались живописные работы, заменялись стальные тросы, на которых подвешены фигуры ангелов, модернизировалась система крепления, монтировалась электромагнитная система колоколов и реконструировались акустическая и вентиляционная системы. При этом храм оставался все это время открытым для верующих.
Пятнадцатого июля 1990 года Бразилия признала собор национальным достоянием и включила его в список самых значимых исторических и художественных памятников страны.
