Это убедительно доказало выступление Аарона Бетски в Москве, организованное Центром современной архитектуры. Излюбленная мысль критика о том, что качественная архитектура должна быть доступна всем слоям населения, встретила у российской аудитории самый живой отклик. После выступления Аарон Бетски смог встретиться с нами и ответить на несколько вопросов.
Биография Аарон Бетски
■ Аарон Бетски Родился в городе Миссола (Missoula), штат Монтана, в 1958 году. Среднюю школу закончил в Голландии. В 1979 году получил степень бакалавра искусств, а в 1983-м – магистра архитектуры Йельского университета, затем с 1983 по 1985 год учился в университете города Цинциннати. Работал дизайнером в архитектурной мастерской Фрэнка Гери (1985–1987) и Hodgetts & Fung Design (1987). В том же 1987 году открыл собственную архитектурную мастерскую в ЛосАнджелесе. Преподавал в Школе архитектуры при университете Хьюстона и в Калифорнийском архитектурном институте в Санта-Монике. С 1995 по 2001 год был доцентом Калифорнийского колледжа искусств и ремесел и курировал раздел архитектуры и дизайна в Музее современного искусства в Сан-Франциско. В 2001-2006 годах был директором Нидерландского института архитектуры в Роттердаме, с мая 2006 года – директор Музея искусств в Цинциннати. Кроме того, в 2001–2002 годах Аарон Бетски был директором первой Международной архитектурной биеннале в Роттердаме. В настоящий момент эксперт и член жюри 14 архитектурных конкурсов, редактор журнала Architecture (Вашингтон). Автор десяти книг об архитектуре и дизайне, среди которых Violated Perfection: Architecture and the Fragmentation of the Modern (1990), James Gamble Rogers and the Architecture of Pragmatism (1994), Queer Space: The Spaces of Same Sex Desire (1997), Architecture Must Burn (2000), False Flat: Why Dutch Design is so Good (2004). Почетный член RIBA, лауреат премии Koret Prize
В ходе вашей лекции у нас сложилось впечатление, что вы весьма положительно оцениваете положение дел в современной голландской архитектуре. Но мне бы хотелось, чтобы вы сказали несколько слов и о проблемах, с которыми сталкиваются архитекторы Нидерландов.
Аарон Бетски: Да, я уже говорил на лекции, что мой рассказ – это немного сказочная история, это скорее мое представление об идеальной Голландии, такой, какой мне хочется ее видеть. А проблем много. В первую очередь экономических. Голландская экономика в последние годы переживает не лучшие времена, что естественным образом сказалось на уменьшении объемов строительства. К тому же национальная специфика голландской архитектуры с каждым годом все больше нивелируется. Все сколько-нибудь значительные проекты, которые имеют правительственную поддержку и финансирование, открыты для участия иностранных проектировщиков. То есть, с одной стороны, многие голландские архитекторы работают сейчас в Испании, Германии и других странах, а с другой – в Голландии все чаще реализуются иностранные проекты, открываются представительства зарубежных бюро. Впрочем, гораздо больше меня удручает то обстоятельство, что очень многое из того, что сейчас строится в Голландии, не представляет интереса. Это архитектура среднего уровня, создания архитектурных посредственностей. Хотя нельзя не отметить, что средний уровень архитектуры в Голландии все-таки выше, чем во многих других странах.
И есть еще одна вещь, которая меня сильно беспокоит, помимо отхода от образности: все больше людей предпочитает переселяться в пригороды, и к экзистенциальной разобщенности добавляется пространственная. Это явление в Америке называют white flight («исход белых») – начавшееся в 1960-х бегство белых американцев из больших городов в пригороды; мне кажется, сегодня в Голландии происходит то же самое. Граница между городом и окружающей его природой все больше стирается, и при этом люди совершенно не заинтересованы в том, чтобы леса и поля застраивались гармоничными и выразительными зданиями.
Якоб ван Риз из MVRDV однажды заметил, что в Голландии архитекторы уделяют очень много внимания объяснению того, что они хотят сделать. Иными словами, они придают большое значение вербальной стороне процесса, умению облекать архитектурные идеи в словесную форму. Согласны ли вы с этим утверждением?
Аарон Бетски: Не уверен, что именно так бы это сформулировал. Дело в том, что в Голландии различия между концептуальной архитектурой и архитектурой массовой застройки не так велики, как в других странах. В США, например, некоторые застройщики ждут от архитектора только одного – чтобы он в сжатые сроки спроектировал нечто большое и экономически эффективное. В Голландии подход к строительству иной и подразумевает целую череду развернутых дискуссий, в которых принимают участие все вовлеченные в создание объекта стороны. Я думаю, именно это имел в виду ван Риз.
Иными словами, вы считаете очень важным наличие диалога между застройщиком и архитектором?
Аарон Бетски: Это не только и даже не столько диалог между застройщиком и архитектором. В Голландии девелоперы и проектировщики вынуждены быть по одну сторону баррикад, и это существенным образом сказывается на состоянии и развитии строительного процесса. Дело в том, что доход от строительной деятельноти в Голландии гораздо менее предсказуем и стабилен, чем в некоторых других странах. Скажем, в Америке, Англии, да и в России быть застройщиком означает найти свободный участок в городе или его окрестностях и инвестировать средства в строительство. Конечно, при этом можно ошибиться и все потерять. Но даже после нескольких неудач один успешный проект все компенсирует и позволит мгновенно разбогатеть.
В Голландии процесс строительства можно уподобить шахматной партии. Все игроки заранее известны. Выстраивая свою комбинацию, ты соревнуешься с конкурентами, но при этом против тебя играют еще и правительство, и разного рода общественные объединения. В результате твои возможности ограничены, с одной стороны, законами, а с другой – требованиями местных жителей. Поэтому застройщик и архитектор должны проявить немалую изобретательность, чтобы максимально продуктивно и инновационно преобразовать имеющуюся у них площадь. Они в этом кровно заинтересованы, поскольку именно от их изобретательности зависит, заработают ли они сумму в 6% или, скажем, в 10% от вложенных средств. Все это приводит к установлению совсем других взаимоотношений в треугольнике «архитектор – застройщик – общество».
Сейчас в России или, например, в Китае наблюдается самый настоящий строительный бум. Как вы думаете, строительный бум снижает планку качества в архитектуре? Не получается ли так, что в подобных ситуациях оказывается невостребованной квалификация архитектора?
Аарон Бетски: Я не был бы столь категоричен. В Голландии тоже есть фирмы, которые много строят: сейчас возводится около полумиллиона новых жилых домов и множество объектов инфраструктуры для этих микрорайонов. В Лос-Анджелесе строительный бум привел к взрыву экспериментаторства, аналогичная ситуация была в Тель-Авиве. В Китае наряду с ужасными сооружениями также появляется много интересных экспериментальных зданий, там работает много талантливых архитекторов, как местных, так и зарубежных. Столь масштабное и ведущееся быстрыми темпами строительство, как в Китае, дает шанс начинающим фирмам проявить себя, проверить свои способности в постройке целого города для сотен тысяч жителей. Так что, думаю, в целом Поднебесная – это хорошее место для работы. Просто процесс реализации и продажи идей в Китае сильно отличается от того же процесса, скажем, в Голландии. Европейские компании только начинают постигать специфику работы на Востоке. Это длительный процесс, он требует определенных усилий. Хотя уже есть и примеры успешно действующих фирм, которым удалось найти свою формулу успеха и которые умеют реализовывать задуманное.
Что вы думаете о дигитальной архитектуре? Считаете ли вы, что компьютерное моделирование способно изменить наше мышление и привести к созданию принципиально новых архитектурных форм?
Аарон Бетски: Знаете, когда я много лет назад сказал своей маме, что собираюсь стать архитектором, она очень обрадовалась, поскольку, по ее словам, ждет не дождется, когда же проектировщики придумают дома, которые смогут пылесосить себя сами. Так и дигитальная архитектура – уже 15 лет подает надежды и обещает создать новые формы. Если серьезно, я думаю, что компьютерные технологии действительно продвинулись достаточно далеко. Сегодня можно построить все, на что только способна фантазия архитектора, вопрос в том, насколько это будет удачно. Да, в современной архитектуре довольно много творческих групп, которые пропагандируют текучие формы, ставшие реальностью именно благодаря компьютеру. Эти люди способны очень убедительно говорить о новых технологиях, и это интригует, но не могу сказать, что формы, которые они предлагают, меня однозначно вдохновляют и убеждают. Думаю, архитектура – та сфера творческой деятельности, в которой должна править альтернатива. В зодчестве невозможно отдавать предпочтение чему-то одному, нужно исповедовать принцип многообразия форм и творческих методов.
Как вы считаете, что является залогом успеха качественной архитектуры – ее широкая социальная направленность или наличие лидеров, наделенных недюжинным талантом?
Аарон Бетски: Не стану отрицать, что наличие харизматичного и успешного архитектора такого калибра, как Рем Колхас или Фрэнк Гери, поможет оживить ситуацию, привлечь внимание и вызвать много интересных дискуссий. Рем Колхас, например, оказал огромнейшее влияние на развитие голландской архитектуры последних 15 лет. Однако я считаю все же более важным наличие специализированных журналов и различного рода общественных организаций, которые полностью сосредоточены на пропаганде качественной архитектуры. Кроме того, очень важно, чтобы архитекторы не замыкались в своем творчестве, не обособляли себя от окружающей действительности, а, наоборот, активно внедрялись в процесс строительства да и во все процессы создания и преобразования физического окружения, которые происходят в государстве. Архитектор обязан осознавать всю ответственность и сложность своей профессии.
Вы являетесь одним из всемирно известных кураторов громких выставочных проектов, не боящихся ставить самые актуальные и неудобные вопросы. Какую выставку вы бы предложили провести в России, чтобы привлечь внимание к проблемам современной российской архитектуры? Что бы она могла показать, чему научить?
А.Б. У нас много идей для выставок, которые мы бы хотели провести в Москве, и мы надеемся, что нам удастся это сделать. Например, выставки работ таких интересных архитектурных бюро, как MVRDV или West 8. Кроме того, мы работаем сейчас над продолжением нашей выставки Reality Machines. Впрочем, я считаю, что привезти сюда голландских архитекторов – не главное. Куда важнее показать наш способ работы. Живи я в Москве, посоветовал бы москвичам проделать упражнение, которое в Голландии делают уже давно и постоянно. Необходимо понять, что представляет собой город, рассмотреть его во всех аспектах. Определить, какой здесь ландшафт, какие имеются архитектурно-планировочные особенности и традиции, какие ограничения накладывают история, география, геология, какова роза ветров, каково освещение в разное время года. А уже потом, сложив из всего этого общую картину, определить, какой должна быть архитектура и какие новые возможности она может дать. Мне было бы очень интересно осуществить подобный «голландский» проект в Москве.
