После того как школа «Баухауз» вынужденно покинула Веймар в 1925 году из-за прекращения финансирования, ее участникам представилась уникальная возможность: благодаря найденному Гропиусом спонсору и личной договоренности архитектора с чиновниками Дессау началось строительство собственного комплекса для школы. Дессау представлял собой небольшой городок, известный с XIII века, с традиционной застройкой: Он располагается в месте слияния рек Эльбы и Мульде, в 100 километрах юго-западнее Берлина.
Для «Баухауза» выделили новый незастроенный участок, которые окружали поля и леса. Комплекс спроектировал сам Вальтер и его помощник Адольф Мейер. Это был своего рода академический городок, все части которого продумывались только в соответствии с нуждами «Баухауза», внутренним укладом и потребностями, в то время как в Веймаре школа арендовала особняк XIX века. Строительство шло рекордно быстрыми темпами: используя принцип «конвейера Генри Форда», здание возвели в течение года. В связи с состоянием немецкой экономики после войны комплекс сам по себе должен был быть дешевым.
В строительстве школы было что-то очень романтичное и и восторженное, заряженное почти религиозным желанием объединить огромный коллектив одной идеей, создать для него самые удобные и вдохновляющие условия.
Сильнейший эмоциональный заряд очень чувствуется в личных литературных трудах Гропиуса — он, несомненно, был харизматическим лидером.
[otw_is sidebar=otw-sidebar-1]
Интересно, что систему образования, которую Вальтер разработал сам с помощью коллег, он изобразил в виде геометрической схемы: концентрический круг с делениями на три уровня и внутренним ядром. Внешняя оболочка (наружное кольцо) включала в себя так называемый пропедевтический курс. Он включал в себя в основном работу с цветом и формами. Эту инновационную часть продумал Иттен, дав ей название «форкурс» (до сих используется в начальных художественных заведениях). Потом следовали три года второй и третий круг) обучения в производственных мастерских, когда осваивались материаловедение (камень, металл, дерево, текстиль, стекло и глина), а также технологии и приемы инструментальной и конструктивной работы с ними. По мнению создателя Баухауз Вальтера Гропиуса, производственные мастерские стали «сердцем» нового образования в школе. Только после этого курса ученики могли перейти непосредственно к архитектурному проектированию (ядро круга).
По сути, такая форма изолированной профессиональной жизни, где преподавался определенный архитектурный стиль, взращивались ученики на идеях, рожденных в стенах «Баухауза» от момента проектирования до технического воплощения, напоминала средневековую коммуну или монастырь (хотя по своей жизненной направленности это было скорее эпатажное заведение, чем аскетическое: купание в обнаженном виде и вегетарианство, замеченные за учениками, были тогда еще не вполне в моде). В Дессау стала возможной реализация выработанных в самом «Баухаузе» приемов, что сделало комплекс эталоном и громким манифестом всего учения.
Здесь школа жила по тем правилам, которые сама создала. Еще в 1918 году было объявлено, что главная цель всех прикладных искусств — архитектура». Был издан «Манифест Баухауза», который украсила гравюра на дереве Лайонела Фейнингера. На ней изображался готический собор с яркими звездами, что символизировало единство архитектуры, живописи и скульптуры. Гропиус писал: «Нет границ между ремеслом, скульптурой или живописью, они и есть здание. Давайте вместе создадим это здание будущего, где все будет слито в единой форме. Архитектура, скульптура, и живопись». Кстати, мировая история знает подобные примеры — выстроенные в очень короткий срок города. Это создавало условия для стилистического единства всех построек, как, например, в Санкт-Петербурге в XVIII веке или позже, в 1957 году, — в городе Бразилиа (архитектор Оскар Нимейер).
Непосредственным прообразом для здания школы «Баухауз» в Дессау могли послужить экспонаты Дармштадской выставки архитектуры 1901 года. В проектах, представленных на конкурсе, решались те же функциональные и художественные задачи. Организаторы хотели создать образец «колонии для художников», которая и включала в себя здания мастерских и выставочные пространства. Зодчим поставили условия: построить дома в стилистике, максимально свободной от традиций, но при этом они должны были оставаться выразительными. В создании основных работ для Дармштадской выставки участвовал архитектор Петер Беренс, главный учитель Вальтера Гропиуса.
Для школы были необходимы следующие постройки: само здание «Баухауза» с его различными отделениями, школа усовершенствования профессионального обучения, а также студенческое общежитие, сцена театра и аудитория, столовая, административные помещения и личная мастерская директора. Дома и мастерские преподавателей располагались поблизости, в лесу.
Вальтер следовал строго функциональным принципам и разделил все постройки в соответствии с их назначением, но они не могли быть изолированы друг от друга. Каждая отдельная функциональная группа выделена в общей композиции. Участок был разъединен дорогой, но это не помешало созданию цельного архитектурного организма.
Центр комплекса — главное здание «Баухауза», которое легко узнается по застекленным стенам и сложной геометрической планировке в виде двух развернутых «L», соединяющихся друг с другом на четырех уровнях. Между двумя его частями пролегала дорога, которую Гропиус умело обыграл, перекинув через нее соединяющее крыло (главная горизонтальная доминанта). На одной стороне дороги располагался корпус с производственными мастерскими, аудиториями и выставочными помещениями. Главный блок здания — шестиэтажное студенческое общежитие, которое служит вертикальной доминантой комплекса. В
каждой комнате есть небольшой балкон в виде выступающих горизонтальных плит с необычной формой края, загибающегося вниз. Эта часть здания соединяется с главным учебным корпусом по другую сторону дороги одноэтажным крылом. В крыле размещались зал для собраний, столовая и сцена. Все помещения удобно сообщались друг с другом, так что даже посторонний посетитель мог быстро сориентироваться в весьма рациональной и логично продуманной структуре. Все части здания выдержаны в одних пропорциях, а также повторяющимися горизонтальными и вертикальными членениями. Стены напрочь лишены скульптурного декора, и вся архитектурная мощь выражала себя в простых линиях и плоскостях, пропорции которых строго продуманы и создавали нужную степень напряжения и наполненности. Кубические формы плавно перетекали друг в друга, главного фасада не было, каждая сторона здания предлагала новое интересное решение. Все это создавало чрезвычайно живой, подвижный образ, наполненный беспрерывно развивающейся идеей.
Из технических особенностей нужно отметить то, что вся основа была железобетонной, а остекление — сплошным (хотя и рамочным), а не просто оконным; массив стеклянной поверхности поддерживали лишь горизонтальные ленты бетонных плит снизу и сверху. Сама стена отделяется от остекления, что создавало невиданный прежде эффект прозрачности и невесомости всего здания, в котором одновременно был виден и интерьер, и экстерьер — между ними терялись границы. Историк архитектуры 3. Гидион находил в этом решении влияние теоретической концепции Эйнштейна-Минковского «пространство-время», то есть, по его мнению, здесь «осуществлен принцип одновременности». Также проводилась параллель с трактовкой объема и пространства в живописи Пикассо, конкретно — в картине «Арлезианка» (1911-1922 годы), где лицо одновременно изображено и в фас, и в профиль. Гропиус действительно высоко ценил живопись и мог какие-то идеи почерпнуть из нее. В таком монументальном виде искусства, как архитектура, зачастую новые веяния появляются с некоторой задержкой по сравнению с другими видами искусства, не требующими таких глобальных финансовых затрат. Часть помещений оказалась все же закрытой, и таким образом восстанавливался баланс между приватными зонами и прозрачными конструкциями общественных помещений и мастерских.
Комнаты, мастерские и лестничные пролеты хорошо освещались естественным образом, а в вечернее время здание становилось большим светящимся объектом на фоне пустого поля, что производило на жителей Дессау, думается, космическое впечатление. Новшеством стала и плоская кровля, которую использовали в качестве террасы и как место для общественных мероприятий. Все эти решения, которые теперь встречаются довольно часто в европейской и американской архитектуре, тогда прозвучали впервые. Безупречный вкус Гропиуса отразился в том, что минимальными средствами он смог создать очень стильный, привлекательный комплекс, со своей художественной индивидуальностью, которой было невозможно не подражать.
