В глубине Петровского пейзажного парка просматривается яркая своеобразная архитектура исторической жемчужины современной Москвы — ансамбль Петровского путевого дворца. Этот великолепный образец русской готики конца XVIII столетия стал памятником победы в одной из ключевых войн между Российской и Османской империями. Мирный договор 1774 года принес на весь следующий год атмосферу непрекращающегося праздника в Москву и заряд созидания в ее архитектуру.
Именно 1775 год стал знаменательным в судьбе архитектора Казакова: в январе, после строительства Пречистенского дворца, он был официально представлен Ее Императорскому Величеству и в мае утвержден в звании архитектора, что ознаменовало начало его самостоятельной творческой деятельности. Разносторонний талант зодчего не замыкался только на русском классицизме. Казаков и Баженов разрабатывали пути освоения древнерусского зодчего, создавая оригинальные произведения в духе русского архитектурного романтизма. Матвей Федорович создавал новые формы и композиции, используя принципы живописности древнерусского архитектурного ансамбля, приемы и материалы прошлого, в частности сочетание кирпича с белым камнем.
В идейно-художественном содержании его творческих исканий чувствуются элементы неоготики, сочетающиеся с господствующими принципами русского классицизма. Этим объясняется, что живописные формы русской готики ужились с ордерными пропорциями и строго классической композицией планов во всех романтических произведениях Казакова.
Созданию Петровского путевого дворца предшествовало строительство выдающимся тандемом Баженова и Казакова огромного комплекса «увеселительных» сооружений на Ходынском поле для празднования Кючук-Кайнарджийского мира, по которому России вернулись земли, некогда принадлежавшие Древней Руси. Естественно, торжество должно было носить национальный характер.
Поэтому зодчие решили возродить в своем проекте древнерусскую архитектуру, средствами которой были созданы изумительные произведения в формах национальной архитектуры и неоготики, обогащенных новыми приемами и мотивами в соответствии с современными условиями. Баженов, отвлеченный провалом строительной утопии Большого Кремлевского дворца и экспертизами по кремлевским строительным работам, переложил основную тяжесть ходынских работ на плечи Казакова. Так, недалеко от Петербургской дороги на обширном пространстве в апреле — июне 1775 года были возведены многочисленные временные павильоны из дерева, раскрашенные под камень, которые связывались архитектурно-композиционно и содержательно.
Основные строения изображали покоренные турецкие крепости на Черном море (его роль отводилась полю), отходившие по мирным соглашениям России: Таганрог, Керчь, Еникале, Кинбурн, Азов и Бердинская линия укреплений. Остальные крупные сооружения были возведены для иллюминаций и фейерверков. Матвей Федорович изобразил все павильоны-крепости на великолепных четырех офортах перспективных видов ходынских строений с разных сторон так, как если бы они были выполнены действительно из камня, что представило собой проект этого архитектурного ансамбля.
Императрица, оставшись довольной прошедшими торжествами и работой зодчего, заказала Казакову проект нового «подъездного» дворца у села ПетровскоеЗыково на въезде в Москву со стороны Твери. Этот проект должен был стать композиционным, стилистическим и символическим продолжением ансамбля ходынских павильонов.
Под строительство были выделены пустующие земли, принадлежавшие Высокопетровскому монастырю, напротив Ходынского поля, за Петербургским трактом. Самый южный, последний, путевой дворец на дороге, соединяющей две столицы, изначально задумывался в качестве резиденции для отдыха Ее Императорского Величества и важнейших особ, которые могли бы остановиться в нем после долгого пути из Петербурга и проследовать в Московский Кремль с особой пышностью.
Проект Петровского путевого дворца, ставший первым крупным произведением зодчего, был составлен летом — осенью 1775 года, а в сентябре следующего года состоялась его закладка. По композиции ансамбль представляет собой тип усадьбы в духе декоративного феодального замка, окруженного стенами и башнями строго симметричного расположения, типичного для классицизма. Крепкая классическая основа проекта прослеживается в логично задуманном плане, в построении самого объема дворца и во внутреннем его убранстве.
Здание дворца, при сложности общего плана, подчиняло себе все остальные элементы композиции. Передние ворота, фланкируемые живописными башнями, открывали перспективу главной композиционной оси комплекса. Центр ансамбля — кубический трехэтажный объем дворца, увенчанный куполом с довольно высоким световым барабаном, соединялся галереями с боковыми крыльями. Он был окружен двумя обширными дворами. По периметру парадного полукруглого курдонёра со стороны Санкт-Петербургской дороги находились корпуса для приезжающих, помещения военного караула и кухня.
С противоположной стороны дворца был устроен внутренний двор, где располагался небольшой садик, к стенам которого примыкали с северо-запада и юго-востока еще два маленьких хозяйственных двора с конюшнями, казармами для солдат, погребами и сараями. На углах переднего и заднего дворов возвышались большие башни.
Позади дворца предполагалось огромное здание конного двора, но за недостатком средств эта часть проекта осталась невыполненной. Купол был установлен над центральным круглым залом, от которого крестом расходились четыре квадратных зала. Из них два, расположенных по главной оси ансамбля, предназначались для вестибюлей. Отделка парадного зала коринфскими колоннами, фризом, гербами, «государственными портретами» в стиле Людовика XVI, как и остальных помещений, не вносила диссонанса в цельность всей композиции. Все сооружения строились из красного кирпича с применением белокаменных и керамических деталей.
Это оформление, напоминающее узорчатый наряд древнерусских зданий, намного увеличило декоративность и живописность общего вида Петровского дворца. Служебные корпуса и ограда заднего двора были украшены несколькими зубчатыми башенками (10 больших и 11 малых), что придавало всему комплексу в целом необычайный крепостной характер.
Наиболее часто встречающимися декоративными деталями были пирамидки — «знак славы и памяти добрых государей», расставленные вокруг строений, на здании, на крыльце, на куполе. Овальные окна главного фасада дворца были обрамлены пересекающимися «рогами изобилия», символизирующими чрезвычайные богатства, приобретенные победами. С внешней стороны вокруг дворца был вырыт глубокий ров, края которого были обложены дерном.
Через ров были перекинуты каменные мосты. Около выступающих наружу круглых башенок предполагались небольшие бастионы. Над воплощением дворца работало довольно много иностранных мастеров: например, И. Юст выполнял наружные и внутренние декоративные работы, И. Енш и И. Ерке изготавливали скульптуры. Постройка дворца затянулась на семь лет из-за скупого финансирования. Наружные Строительные работы были закончены в 1779 году, а внутренняя отделка дворца продолжалась до 1783 года. После ухода в 1812 году наполеоновской армии из Москвы здание было разорено крестьянами. Многократные реставрационные и ремонтные работы незначительно исказили образ комплекса.
Символическое значение ансамбля дворца в составе ходынского комплекса трактуется двумя версиями. Согласно первой, Петровский дворец обрамлялся, будто крепостной стеной, одноэтажными корпусами с башнями и уподоблялся древней Москве, главенствующей над покоренными крепостями.
Вторая говорит о том, что, воодушевившись победой 1774 года, Екатерина Великая мечтала о дальнейших победоносных походах в Турцию, чтобы освободить греков и взять Константинополь. В связи с этим дворец включался в ансамбль ходынских павильонов — захваченных турецких крепостей — как символический образ недоступного города и воплощение цели гипотетической — Царьграда с собором Святой Софии в центре. Этим легко объясняется крепостной «турецкий» характер окружающих дворец служебных построек, аналогичный архитектуре Азова и Таганрога, и образ главного здания с высоким куполом.
Интерпретация Петровского дворца как Царьграда подтверждается своеобразным симбиозом готических и древнерусских форм, исполненным Казаковым с целью воспроизведения византийского стиля. Такое яркое «цитирование» древнерусских деталей нельзя увидеть больше ни в одном каменном неоготическом произведении второй половины XVIII века, в том числе в творчестве самого Матвея Федоровича. Без сомнения, Петровский путевой дворец — наиболее значительное сооружение Казакова из всех, созданных им в национально-романтических традициях.
Это особенно заметно при сравнении его с неоконченным дворцом в Царицыне, который возводился им в 1787-1793 годах на основании разобранной баженовской постройки, где попытка соединить классицистические и древнерусские элементы не привела к созданию сооружения, органичного и цельного по облику. Строительством Петровского путевого ансамбля Казаков увековечил себя как крупнейшего представителя русской готики, к формам которой он неоднократно возвращался в своей творческой деятельности.
