Фестиваль «АрхМосква» «разменял» первую десятку, став рубежом в осознании нового статуса российской архитектуры. Все говорило о перерастании нашей архитектурной практики из периферийного явления в часть общемирового процесса.
Сказался интерес не только к московской аудитории – расширился круг лекций, которые были прочитаны Полем Андрё, Томом Мейном, Домиником Перро, Хани Рашидом, Дэвидом Куком, – но и к динамично развивающемуся российскому рынку. Перро рассказал о последней редакции проекта реконструкции Мариинского театра, были показаны проект жилого комплекса Захи Хадид, работы американской фирмы NBBJ, трудящейся над амбициозным проектом «Город столиц», и целый ряд других работ, касающихся градостроительных аспектов Москвы и Петербурга. Пустующая «директория» Филиппа Старка в разделе «Арх-каталог» мистифицировала незримым присутствием знаменитости. В целом выставка свидетельствовала о том, что участие в нашей жизни иностранных звезд становится привычным, и они делают одно дело с уже известными российскими звездами. Прибыло «в нашем полку» за счет иностранцев, пары московских, а также нескольких региональных фирм, в том числе самарского бюро Пастушенко и Самогорова. Но в целом созвездие мало изменило конфигурацию, а ощущение некоторой заведомой ясности итогов процесса усугублялось порядком награждения в главных номинациях. Участники «Арх-каталога» выбирали друг друга. Сами зодчие высказали сомнение по поводу корректности названия выставки «Звездная архитектура. Архитектура звезд».
Дискуссия развернулась в «Якут-галерее» в один из первых дней работы фестиваля. Никто не ломал копья в защиту «фабрики звезд», зато критиковали спекулятивность такого подхода к профессии. Не случайно ко двору пришлись строки поэта эпохи, разговаривавшей лозунгами. Речитативная патетика строф Маяковского: «Послушайте! Ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно?» – в нынешней ситуации согласуется с интонацией, которой озвучивают продукт рекламного продвижения. Конечно, соображения престижа поднимают градус конкурентной борьбы, формируют шкалу рейтинга, способствуя повышению профессиональной планки. Однако звездный уровень становится самоцелью. Ряд критиков высказались по поводу сверхприбылей, приводящих в движение гигантскую строительную махину. В частности, Андрей Гозак сказал, что «за звездами скоро не увидишь неба». Вместо жизни мы наблюдаем гала-концерт, вместо архитекторов – знаменитостей, обслуживающих высший социальный слой. Бизнес-машину критиковал и российский архитектор Сергей Скуратов.
Следуя традиции отношения к профессии как к ремеслу, он видит в конструктивном решении проекцию художественного образа, а не итог комбинированных расчетов. Проект жилого дома Скуратова в Тессинском переулке стал наглядной иллюстрацией восприятия постройки во всей совокупности работы над материалом, образом и конструкцией. Ироническое отношение к звездным претензиям выразил Евгений Асс, представивший на выставке слайд-шоу под названием «Забор». Показ сотни деревенских заборов был озвучен голосами дворняг, облаявших экспозиционное шоу. Автор объяснил эпатаж иронией в отношении звездности российской архитектуры, наиболее узнаваемым атрибутом которой служит нехитрое оградительное сооружение. Выражая специфику русской ментальности, забор, по мнению архитектора, характерно иллюстрирует и уровень отечественных строительных технологий. Антитезой основной экспозиции стала выставка «АРХстояние», разместившаяся на антресолях. Здесь были собраны модели объектов, которые этим летом должны украсить пойму реки Угры в деревне Никола-Ленивец Калужской области. Открытие нового фестиваля ознаменовало начало жизни художественной колонии.
Цель «онлайнового перфоманса» (выражение кураторов) заключается в том, чтобы «привлечь общественное внимание к проблемам деревни и экологическим проблемам, связанным с загрязнением, уничтожением и варварским использованием природных ресурсов», а также предотвратить процесс завоевания земель застройщиками. Уникальный заповедник на берегу реки станет местом созидания экологически безупречных сооружений в жанре лэнд-арта. Экспозиция макетов на «АрхМоскве» стала презентацией готовящейся акции. Хотя среди авторов были сплошные звезды (архитекторы Тимур Башкаев, Евгений Асс, Юрий Григорян и другие, зачинщик никола-ленивецких промыслов Николай Полисский, редкие представители российского лэнд-арта Галина и Игорь Лихтеровы, известные московские дизайнеры Вячеслав Колейчук и Василий Щетинин), публика и критика признали затею наименее конъюнктурной из наиболее звездных.
Если следовать мысли кураторов, заручившихся поддержкой Владимира Маяковского, можно с уверенностью сказать, что представители русского авангарда первой трети прошлого века тоже мыслили в космических, планетарных категориях. Но их звездное искусство было бедным. Звезду нельзя зажечь. Высокая архитектура рождается из откровения и не обязательно связана с взлетом нефтедолларов. Что касается второго аспекта разгоревшейся во время выставки дискуссии – засилья иностранцев, то она отдает хорошо известной формулировкой «низкопоклонничество перед Западом». Подобные суждения не всегда имеют под собой основания, и разбираться в целесообразности приглашения иностранцев надо в каждом конкретном случае. Впрочем, налицо тот факт, что пока большинство созданных зарубежными коллегами проектов не очень вписываются в российскую реальность. И это вызывает понятную профессиональную ревность отечественных архитекторов. Например, ослепительная звездность проекта новой сцены Мариинки плохо сообразуется как с петербургской водностью, так и с его каменностью, но главное – с масштабом исторической застройки. То же можно сказать и о ряде проектов в столице. И хотя по-своему прав Михаил Хазанов, говоря, что в Москве – лоскутном городе – всякий имеет право на высказывание, не лучше ли построить новую столицу, о чем он же и размышлял на своей лекции. Где-нибудь посередине между Москвой и Питером. Тогда все проблемы разрешатся буквально разом.
Ирина Коробьина, директор Центра современной архитектуры
■ Итак, фестиваль в очередной раз прошел как событие в области архитектуры с высоким «пресс-кавериджем», возросшим уровнем «менеджмента», достойным «тех-эквипментом» и все растущим «паблик-релейшеном». Все, казалось бы, предполагало возможность проведения мероприятия на международном уровне и с международным резонансом. Формально это, может быть, и случилось. Но по сути до этого далеко. Потенциал, набранный фестивалем, значительно выше, чем то, что он реализует сегодня. Этот потенциал – результат усилий многих, в числе которых ведущие отечественные архитекторы, серьезные проектные фирмы, лучшие профессиональные журналы, творческие союзы и Центр современной архитектуры, ежегодно поддерживающий «АрхМоскву» своим участием. На этот раз, когда звездная ориентация фестиваля наткнулась на отсутствие отклика со стороны собственно «стархитеторов», ЦСА, болея за «АрхМоскву», придумал и организовал интернациональное «звездное шоу» лидеров международного архитектурного движения из двух выставок и трех лекций.
Нужно ли говорить, что эти события были предъявлены как ключевые пункты программы фестиваля, определили его драматургию и вызвали здоровый ажиотаж. Конечно, фестиваль – отнюдь не сын полка, его породила и выращивает компания «Экспопарк». Но, сотрудничая с ней в течение уже шести лет, начинаешь относиться к фестивалю как к совместному делу. Когда мы приглашаем Нормана Фостера участвовать в нашей выставке на «АрхМоскве», он дает согласие и доверяет не фестивалю, а лично нам: именно ЦСА гарантирует, что он не будет втянут в сомнительную историю. И Доминик Перро, и Хани Рашид, и Поль Андрё, а также Матиас Зауербрух, Одиль Дек, Якоб ван Риз и многие другие именно от нас узнают, что есть такой фестиваль, и доверяются опять же нам в том, что это мероприятие достойно участия. Но, пройдясь по выставке, они испытывают недоумение. Они не понимают жанра происходящего. С одной стороны – приглашенные кураторы, профессиональное жюри, конкурс, внимание прессы. С другой стороны – лучшие площади занимает коммерческая экспозиция без отбора и без предела. Выставки, посредством которых фестиваль пытается сформировать свое лицо, затыкаются в аппендиксы 3-го этажа, на лестницу, на балкон. На пресс-конференции в числе главных достижений фестиваля был заявлен выросший процент площади коммерческой экспозиции.
Архитекторам предлагается приобретение выставочных площадей на коммерческой основе. Как альтернатива – бесплатные делянки в «каталоге» для избранных. Серьезным компаниям, способным резко поднять уровень события, приходится отмечаться на делянке и ждать, когда их лидеров выберут «архитекторами года» и в качестве бонуса предоставят зал – слепую кишку на 3-м этаже. Понятно, что проблемы финансирования существуют всегда. Но фестивалем наработан действительно серьезный фундамент. К тому же времена меняются – теперь коммерческая составляющая должна и может решаться без девальвации главных ценностей. Чтобы не возникало аналогий с российским поп-бизнесом, работающим по сценарию «обезьяна в салате». Это когда приглашается «обезьяна» – известное имя, которое крупными буквами пишется на афише, а все остальное – «салат». Нужно ли говорить, что билеты продаются на «обезьяну», а концерт набивается «салатом». Обезьяну выпускают ненадолго в финале – и концерт закончен. Еще недавно этот сценарий собирал полные стадионы в городах российской провинции и обеспечивал сверхприбыли. Теперь и провинция изменилась – Эрик ван Эгераат строит в Сургуте, Астана приглашает Нормана Фостера и Массимилиано Фуксаса, а Пермь вот-вот объявит международный конкурс на музей ХХI века. Что же говорить о столичном архитектурном фестивале, который уже несколько лет на своих баннерах пишет «международный».
