Объект: Херст-Тауэр (Башня Херста)
Расположение: 959, Eight Ave, Нью-Йорк, США
Заказчик: Hearst Corporation, Нью-Йорк
Девелопер: Tishman Speyer Properties, Нью-Йорк
Архитектор: Foster and Partners, Лондон
Архитектор проекта: Michael Wurzel, партнер Foster and Partners
Архитектор по согласованию: Adamson Associates, Торонто
Генподрядчик: Turner, Нью-Йорк
Инженер-конструктор: Ahmad Rahimian, Yoram Eilon, Cantor Seinuk Group, Нью-Йорк
Общая площадь проекта, кв. м: 79 500
Площадь строительства, предусмотренная зонированием, кв. м: 67 000
Площадь каждого этажа, кв. м: 1900 (49х38 м)
Размеры участка, кв. м: 3721 (61х61 м)
Высота здания, м: 182
Этажность, включая шестиэтажный цоколь: 46
Сроки проектирования «Башни Фостера»: 2000–2002 гг.
Строительство: 2004–2006 гг
Построенные с разницей почти в восемь десятилетий цоколь и башня стали достойным воплощением амбиций известного газетного магната Уильяма Херста. Оригинальное здание штаб-квартиры его империи было построено в 1928 году по проекту венского архитектора Джозефа Урбана. Первоначально названное International Magazine Building, оно занимает целый квартал по Восьмой авеню, между 56-й и 57-й Стрит, всего в двух кварталах от площади Колумба (Columbus Circle), на юго-западном углу Центрального парка.
Фасад невысокого, но впечатляющего здания, возведенного во времена джаза и арт деко, выделяется четырьмя парами симметрично расположенных скульптурных аллегорий – от Комедии, Трагедии, Музыки и Искусства до Спорта, Индустрии, Печати и Науки. Помпезные фасады с вкрапленными вертикалями символических колонн, напоминающих обелиски, и сегодня убедительно передают ощущение того, что здесь формируется влияние на мысли читающей публики.Выбор Херста не случайно пал именно на Урбана – не только архитектора, но и театрального дизайнера. Там, где сегодня доминируют офисные и жилые высотки, в 20-е годы прошлого столетия было немало театров.
Херст предвидел развитие здесь театрального района. Так, совсем близко отсюда, на 57-й Стрит и Седьмой авеню, расположен знаменитый Карнеги-холл, а бок о бок с участком Херста планировалось строительство Метрополитен-оперы. Сегодня здание медиа-компании находится как раз посередине между театральным анклавом Линкольн-центра, десятью кварталами к северу, и гроздью бродвейских театров в Таймс-сквер, десятью кварталами к югу. Любопытно, что с самого начала Херст планировал возведение своей штаб-квартиры в два этапа. Он собирался строить высотку, что подтверждают рисунки девятиэтажной башни на шестиэтажном цоколе.
Великая депрессия помешала осуществлению планов магната, но с тех пор компания выросла более чем в десять раз. Ей принадлежат 12 ежедневных газет, 175 журналов и 28 телевизионных каналов. Из 20 000 сотрудников компании более 2000 работают в Нью-Йорке. И только каждый десятый из них – в старом здании «Херста». Остальным приходилось ютиться в девяти ближайших офисных конторах, что не очень хорошо характеризовало влиятельную корпорацию.
Решение о консолидации было принято еще 15 лет назад. Компания сделала выбор в пользу нового строительства на старом месте, что означало возведение новой башни над старым зданием. Реализовать такое решение оказалось непросто. С 1988 года фасад Херст-Тауэр наделен статусом исторического памятника, и любое к нему дополнение требовало одобрения городского совета по охране памятников. Это, однако, совсем не означало, что будущая башня должна выглядеть именно такой, какой ее представлял Уильям Херст в начале ХХ века. Тем более что рисунки башни весьма приблизительны, к тому же они плохо сохранились. Догадки привели бы к ложному, малозначимому образу, противоречащему современному контексту. Заказчик определился в своем выборе сразу: башня должна связать историю с настоящим и будущим, демонстрируя своим прогрессивным дизайном приверженность ко всему передовому.
Архитекторы часто говорят, что здание может быть настолько же хорошим, насколько хорош его заказчик. Это выражение полностью применимо к Брайану Швейгеру (Brian Schwagerl), директору по недвижимости и планированию корпорации «Херст». В 1999 году Швейгер поручил крупнейшей нью-йоркской девелоперской компании Tishman Spyer разработку финансовых вариантов нового строительства. Вскоре отработанные схемы были готовы для передачи их в руки проектировщиков. Одним из главных требований к будущему архитектору заказчик посчитал талант органически сочетать новое и старое. Поиск зодчего был недолгим. Два европейских проекта, в которых убедительно и эффектно сочетаются разные эпохи и стили, особенно приглянулись Швейгеру – экспрессивный хай-тековский купол над зданием Рейхстага в Берлине и ажурное стеклянное покрывало, укрывшее от непогоды внутренний двор Британского музея в Лондоне.
Оба они созданы англичанином Норманом Фостером, который и был приглашен для реализации проекта в конце 1999 года – всего через несколько месяцев после того, как ему вручили престижнейшую премию Прицкера.
Динамичная башня лорда Фостера снаружи уже закончена. Внутри же еще многое предстоит сделать. Это самое интересное время для посещения любого архитектурного объекта. Поэтому я решил воспользоваться предложением Михаэля Вурцела (Michael Wurzel), ведущего архитектора проекта в компании Foster and Partners, показать мне новую нью-йоркскую высотку.
Вагончик-трейлер компании Foster and Partners, где мы встретились с Михаэлем, которого все зовут Майклом, расположился на незастроенном участке всего в двух кварталах от строительства. Здесь же разбит городок из десятка соединенных между собой трейлеров компании Turner, ведущей строительство. Майкл пробудет в Нью-Йорке со своим помощником Питером до июля, когда проект полностью передадут заказчику. Их задача – следить за ведением строительства согласно видению родоначальника хай-тека Нормана Фостера.
Вурцел родился и получил образование в Нюрнберге, а по окончании университета отправил резюме и папку студенческих работ в лондонский офис своего кумира. Непонятно, на что он рассчитывал. Можно только гадать, сколько таких посланий со всего мира получает гигантская корпорация Фостера, где трудится 600 архитекторов и где практиковались когда-то многие ныне маститые английские зодчие. Но рисунки Майкла оказались привлекательнее работ конкурентов, и с 1993 года он работает в компании, став два года назад партнером. Это, кстати, всего второе место работы Майкла, первое он получил еще во время учебы – место таксиста.
Вурцел впервые прилетел в Нью-Йорк вместе с Фостером 10 сентября 2001 года, через два дня здесь должна была проходить презентация проекта Херст-Тауэр. Однако всего через сутки Нью-Йорк превратился в настоящий ад, и презентация не состоялась. Но уже шесть недель спустя проект был представлен и утвержден, став первым планирующимся высотным зданием в городе после 11 сентября. В течение первых двух
лет команда архитекторов прилетала в Нью-Йорк по несколько раз в год, затем чаще, а с октября 2004 года Майкл постоянно живет здесь и практически не покидает строительную площадку.
Архитектор подводит меня к зданию и подробно рассказывает о гибридном проекте. Проходя мимо фигурального фасада, Майкл не без доли сарказма замечает, что «форма следует фантазии», перефразируя известное изречение Луиса Салливена «форма следует функции». Вряд ли кто-то знает «Башню Херста» лучше Майкла. Он гордо указывает на скрупулезно отреставрированный исторический фасад с новыми едва заметными светильниками, призванными по-новому акцентировать формы, окруженные
немыслимым ранее контекстом. Миновав центральный вход, мы оказываемся перед монтируемой еще скалой – инсталляцией под названием Icefall. Ее создатели — известный нью-йоркский скульптор Джеймс Карпентер, офис Фостера и лос-анджелесская компания по дизайну фонтанов Fluidity Design Consultants. Вместе они разработали очень поэтичный способ перемещения посетителей башни с улицы на уровень третьего этажа, где находится жемчужина проекта – просторный, залитый естественным светом атриум. Три смещенных относительно друг друга эскалатора под углом интегрированы в омываемую прохладной водой наклонную плоскость. Внешнему виду инсталляции было уделено особое внимание. Ведь именно здесь в плавном движении наверх и будет происходить знакомство посетителей с домом международной корпорации «Херст».
Дизайнеры опробовали множество вариантов и даже построили рабочий макет в полную величину. Необычные эскалаторы доставят словно скользящих по воде посетителей в самый центр огромного зала, где архитекторам удалось очень изящно совместить прошлое и будущее. Внутренние стороны фасадов теперь очерчивают единый объем со стеклянными потолками 33-метровой высоты и напоминают городскую площадь. В этом стильном пространстве в любую погоду будет приятно встретиться за бизнес-ланчем или обсудить последние новости.
Лифты в шахтах еще не установлены, поэтому мы направляемся к одному из четырех подъемников для строителей, прикрепленных с внешней стороны северного фасада. Через пару минут мы оказываемся на уровне 46-го этажа на покачивающемся от ветра деревянном настиле между сверкающей на солнце башней и подъемником. Отсюда открывается завораживающий вид на Центральный парк и сотни окружающих его небоскребов. Мне часто приходится наблюдать подобную картину, но каждый раз зрелище оказывается неповторимым.
Верхний этаж отличается от остальных тем, что по всем четырем углам и в центре восточного фасада, обращенного на Восьмую авеню, потолок вырастает до тройной высоты, заставляя посетителей не только любоваться видами под ногами, но и смотреть вверх. Майкл рассказывает, что представители различных компаний неоднократно пытались забронировать этот пентхаус для светских вечеринок. И действительно, в таком
месте любое событие запомнится надолго.
Для того, чтобы улучшить открывающийся с разных этажей вид, башня отступает от улицы в глубину участка и почти вплотную прилегает к своему западному соседу – 36-этажному жилому зданию. Важно отметить, что диагонально перекрещенные стальные балки, экспрессивно выделенные на фасаде башни, – не просто артистичный жест архитектора,
а оригинальное решение Ахмеда Рахимиана, президента нью-йоркской инженерной компании Cantor Seinuk Group, который предложил использовать в проекте преимущества треугольника как наиболее стабильной и жесткой геометрической фигуры.
Дело в том, что для более рационального и открытого использования внутренних помещений архитекторы предложили сместить лифтовые шахты от центра к западному фасаду, откуда вид на город в любом случае почти полностью блокирован другими высотными зданиями. Для такого несимметричного решения наиболее эффективной оказалась структура с перекрещивающимися диагоналями, которую инженеры прозвали diagrid.
Diagrid позволила избежать использования вертикальных колонн по углам и увеличить расстояние между опорами, предоставив заказчику более открытую внутреннюю планировку. Кроме того, для возведения diagrid понадобилось на 20% меньше стали (2000 т), чем на строительство аналогичной прямолинейной структуры. Диагональные линии визуально разбивают крупную комплекцию здания, делая ее необыкновенно динамичной. Особенно экспрессивно выглядят углы, скосы которых придают плоским фасадам объем. А треугольники, ромбы и шестиугольники, читающиеся на фасадах, напоминают геодезические купола Бакминстера Фуллера, с которым Фостер сотрудничал в первые годы своей карьеры.
Взглянув на многие из проектов Фостера, можно заподозрить, что они недешево обходятся заказчикам. Уж слишком экспрессивно и эффектно выглядит четко отлаженная каскадная демонстрация серебристых приспособлений и устройств, бесконечно отражающихся в многогранных стеклянных плоскостях. Однако его оригинальные решения часто оказываются довольно экономичными, прежде всего благодаря использованию архитектором самых современных систем энергосбережения.
Местная пресса постоянно рассказывает об уникальных характеристиках экологически дружелюбного нового здания. За энергосберегающие инновации оно номинировано на многие награды. К примеру, всего 10% всех стройматериалов привезено из других местностей. Облицовочные материалы выбраны не только за эстетические, но и за теплообменные качества. Стекло, которым облицованы фасады, пропускает максимальное количество солнечного света и блокирует тепло, что позволяет существенно сэкономить на расходе электричества в дневное время. Специальные цистерны собирают дождевую воду, которая затем используется в утилитарных целях. А «умные» лифты отвезут вас на нужный этаж кратчайшим путем с наименьшим количеством остановок.
Любопытно, что многие манхэттенские башни значительно выше, чем предписывают коды местного зонирования. Так, на Парк-авеню их высота ограничивается тремя десятками этажей, в то время как там стоят сплошь 40- и 50-этажные офисные «стекляшки». Их строительство стало возможным благодаря городской программе, которая позволяет девелоперам возводить дополнительные этажи в обмен на создание новой городской инфраструктуры. Здание Фостера тоже получило подобный бонус. Возведение шести дополнительных этажей стало возможным благодаря строительству компанией «Херст» новых лестниц и эскалаторов для одной из крупнейших городских станций метро на площади Колумба.
В переговорах с городом по выдаче разрешения на строительство дополнительных шести этажей и согласованию проекта с местными кодами принимал участие Алекс Рихтер (Alex Richter), архитектор компании Adamson Associates из Торонто. Алекс работает в одном вагончике с Майклом. Узнав, что я из России, он тут же поинтересовался, слышал ли я о его знаменитом родственнике – Святославе Рихтере из Одессы, откуда приехали его родители после Второй мировой войны. А Майкл поделился историей о том, как в ресторане «Русский самовар» Алекс вдруг сел за пианино и потряс всех посетителей своей виртуозной игрой. Удивительно, что в реализации Херст-Тауэр на протяжении десятилетий принимают участие не только архитекторы, но и музыканты, и театральные дизайнеры. Ритмы живой музыки четко ощущаются в этом артистическом районе.
И все же наиболее интересным в новой башне является то, как она сочетается с историческим зданием. Такое необычное строительство наводит на размышления о возможности вертикального роста городов. Здесь вспоминается Иерусалим – один из наиболее ярких примеров сосуществования наслоений разных исторических эпох. И именно в этом урок необычной башни. История не может быть чистой и однородной и не обязательно должна каждый раз начинаться «с нуля». «Башня Херста» – это яркий пример того, как можно развиваться и расти вверх, опираясь на существующее наследие.
