Есть всего несколько дней в году, когда посещение столицы Соединенных Штатов Америки имеет особый смысл. Секрет высшей красоты архитектуры Вашингтона чисто ботанический. Дело в том, что в парадной середине города высажены тысячи японских вишен. В самом начале весны они покрываются бело-розовыми цветами, придавая городу совершенно неповторимый, изысканный облик. Но, увы, едва подует более сильный ветер, и лепестки опадают, причем практически сразу все, и мираж исчезает.
В период преподавания на кафедре истории архитектуры Иллинойского университета однажды я специально приехал в Вашингтон, чтобы снять столицу Америки «в цвету». Когда во второй половине дня мы ехали к друзьям в их пригородный дом, где я должен был остановиться, лепестки были на месте, и я уговаривал хозяев дать мне поснимать. К сожалению, им хотелось показать цветущие вишни своим родителям, так что пришлось ждать до утра, а потом еще и завтракать.
В конце концов, вернувшись к вишням, я увидел лепестки, плотно усыпающие газон, и голые ветви над ними. Впрочем, так часто случается и, вероятно, не только с лепестками вашингтонских вишен. Можно утешаться тем, что центр города – так называемый Молл – эффектен и без них. Правда, центр Вашингтона сложился отнюдь не сразу, как и сам город. Даже место для него и его статус были предметами долгого обсуждения «отцов-основателей» Соединенных Штатов. В ходе войны за независимость от английской короны правительственные органы соединившихся штатов, еще недавно бывших отдельными британскими колониями, пребывали то в Филадельфии, то в Принстоне, то в Аннополисе, то в Нью-Йорке.
[otw_is sidebar=otw-sidebar-1]
Причем члены Конгресса, представлявшие разные штаты, спорили до хрипоты и никак не могли договориться, на чьей территории поместить федеральную столицу нового государства. Уставшие от дебатов журналисты шутили, что нужно устроить город на передвижной платформе со статуей генерала Джорджа Вашингтона, победителя англичан и первого президента, и катать ее из штата в штат, чтобы никому не было обидно. Спорили с 1783 по 1790 год. Устроившее всех решение нашли в том, что выделили территорию на реке Потомак и объявили ее не связанной ни с каким штатом общей землей всего государства под именем дистрикт Коламбиа, посвятив ее Христофору Колумбу.
Город же решили назвать в честь Джорджа Вашингтона, который не только был еще жив, но и исполнял обязанности президента. Разработать планировку столицы поручили французскому инженеру, сражавшемуся, не без одобрения своего правительства, в рядах американской армии против англичан, Пьеру-Шарлю Ланфану (Pierre Charles L’Enfant), который благодаря этому вошел в историю мирового градостроительства. «Я сделал планировку города регулярной, улицы провел под прямым углом с севера на юг и с запада на восток, а затем прорезал несколько проспектов в других направлениях, соединив все важнейшие места, желая, чтобы они… не только контрастировали с общей регулярностью, не только обеспечивали… разнообразие приятных видов, но, главное, связывали бы напрямую различные части города…», – писал Пьер-Шарль Ланфан Джорджу Вашингтону.
Проект Ланфана действительно был новшеством, в небольших американских городках до этого (да и после) абсолютно господствовала простая прямоугольная уличная сеть. В Европе конца XVIII столетия при более сложных композициях до размашистой смелости Пьера Ланфана тоже не доходили, ограничиваясь лучевой структурой трех или больше проспектов, исходящих из одного центра. Так было сделано и при создании Петербурга, и при перепланировке Берлина.
Французский инженер прорезал скучную регулярность мелко нарубленных кварталов большим числом звездчатых структур – длинных и широких, с проезжей частью в 24 метра каждый, диагональных проспектов, направленных в самые разные стороны. Это было возможно по очень простой причине: города еще не было, а генералу Вашингтону и его окружению хотелось чего-нибудь необычного для столицы Нового Света. В 1791 году город торжественно заложили, хотя Ланфан продолжал проектирование еще несколько лет.
Со строительством тоже не спешили. Долгое время Вашингтон существовал в виде проспектов, представлявших собой просеки в лесу или поля, в которых были поставлены вехи, намечавшие будущие магистрали. В 1850 году он все еще оставался небольшим городом. В нем доминировало здание Капитолия, где заседал Конгресс. Как и сейчас, отовсюду был виден его высокий белый купол. Белый дом выглядел, как большая плантаторская усадьба.
Положение изменилось после 1865 года, когда благодаря победе Севера над Югом в гражданской войне между американскими штатами федеральная власть усилилась. К концу ХIХ столетия Вашингтон превратился в значительный город. Несмотря на длительную по американским масштабам историю и сохранившуюся планировочную основу, созданную Ланфаном, столица Соединенных Штатов – это прежде всего город ХХ века и, несомненно, памятник градостроительного искусства этого столетия. Современный Вашингтон отчетливо делится на три части.
Уже упоминавшийся Молл, огромная парадная эспланада, идущая от холма, где стоит Капитолий, до набережной Потомака, куда примыкает Белый дом со своим огражденным парком. Собственно город – downtown, разбитый на небольшие прямоугольные кварталы с относительно высокой, в среднем от шести до двенадцати этажей, застройкой, но без настоящих небоскребов. Там располагается подавляющее большинство учреждений – как частных фирм, так и различных федеральных организаций.
Наконец, третья неотъемлемая часть Вашингтона, хотя формально входящая не в сам город, а в округ Коламбиа, – грандиозная совокупность жилых поселков среднего класса со своими небольшими центрами, отданными обслуживанию и торговле. Практически все они имеют живописную планировку и перемежаются многочисленными парками и зелеными зонами, создавая исключительно комфортную среду обитания.
В этой пригородной части Вашингтона дома редко бывают трехэтажными, разве что за счет чердака, переделанного под мезонин. Они совсем непохожи на виллы среднего класса в окрестностях Парижа, часто выдержанные в формах современной архитектуры, они более разнообразны, чем краснокирпичные блокированные дома пригородов Лондона.
Здесь можно встретить все что угодно: подражание французскому классицизму XVIII столетия или немецкому средневековому фахверку, даже дома в каком-нибудь экзотическом, например, древнеегипетском стиле. Дома отделяет от проезда ухоженный, часто с регулярно посаженными и подстриженными кустами и многочисленными цветами, сад. На улицу выходят окна прихожей, кабинета хозяина, гостиной и, конечно, гараж.
Столовая, кухня с застекленной террасой, где обычно завтракают, читая газеты, а также спальни смотрят назад. Они обращены к большей, обычно живописной части сада с обязательной лужайкой и мангалом для барбекю, а также высокими деревьями, густо населенными птицами и белками, которых хозяева кормят с помощью всяких хитроумных приспособлений, позволяющих разглядеть, кто поедает предложенное угощение.
Единственным неудобством этой части Вашингтона, кроме безумных цен на недвижимость, остаются нескончаемые утренние и вечерние пробки. Некоторые из моих американских друзей отправлялись очень рано на работу не из-за патологического трудолюбия, а чтобы избежать стрессов, вызванных кошмарным движением в наиболее «востребованные» часы.
Эту проблему пытались решить, построив удобное и красивое метро, но, несмотря на то что билеты стоят недорого, на нем мало кто ездит, что, впрочем, делает такой способ передвижения еще комфортабельнее. Средняя часть Вашингтона с относительно высокими домами, на мой взгляд, малоинтересна и безлика. Правда, здесь нередко встречаются образчики так называемого федерального стиля 1930–1960-х годов. Это всегда общественные здания – монументальные, тяжеловесные, одновременно суровые и помпезные. Они как-то совершенно не рождают образ приветливого и «повернутого лицом к гражданину» чиновника.
Зато этот архитектурный стиль – преимущественно вашингтонский, и он придает городу некоторое особенное, бюрократическое своеобразие. Подлинной столицей делает Вашингтон его центральная часть – Молл, как уже говорилось, задуманный еще в XVIII столетии Ланфаном и непрерывно развивающийся уже третий век. Над ним господствует здание Капитолия, где располагаются Конгресс, Сенат и Верховный суд США. Строился он постепенно, с самого основания города до середины XIX века – с 1793 по 1865 год – при участии многих архитекторов различных национальностей. Он рос вместе с территорией и значением Соединенных Штатов.
Ведущую роль в создании его облика сыграл француз Латорб, перенесший на американский континент монументальный размах и невиданную здесь изощренность позднего французского классицизма. Здание кажется особенно величественным благодаря тому, что построено на холме с торжественными террасами и длинными широкими лестницами. Мощная колоннада в центре, широко раздвинутые фланги, грандиозный купол в вышине, весь облик огромного сверкающе-белого сооружения говорит о силе и богатстве страны.
Обращенная к Моллу часть Капитолия – самое парадное место в Вашингтоне, настолько, что именно здесь нередко начинают церемонии вступления в должность президентов США. От Капитолия виден весь Молл, уходящий вдаль, и в конце его – памятник одному из самых знаменитых президентов, Аврааму Линкольну, стороннику отмены рабства и организатору Республиканской партии, обеспечившему победу Севера над Югом в Гражданской войне 1860-х годов.
Монумент исполнен в неогреческом духе как символ античной доблести. Если встать к нему спиной, то направо за озером можно увидеть еще одну из главных достопримечательностей Молла – большой круглый, отражающийся в воде круглого же пруда мемориал другого прославленного президента – Томаса Джефферсона, который, кстати, был не только политиком и дипломатом, но и архитектором. Он любил Древний Рим.
В духе императорских римских построек и выдержан его мемориал. Недалеко от этих мемориалов, почти напротив джефферсоновского, стоит Белый дом. По существу, он представляет собой разросшуюся с годами и размножением бюрократии усадьбу в стиле английского классицизма с пейзажным, летом довольно чахлым из-за вашингтонской жары садом. Несмотря на борьбу с терроризмом, сюда пускают туристов, правда, только в немногочисленные парадные комнаты нижнего этажа, строго отделенные от местопребывания президента и его аппарата.
Количество посетителей столь велико, что интерьеры, несмотря на частые косметические ремонты, кажутся тоже какими-то чахлыми. Зато сам Молл между всеми этими зданиями классического стиля обычно дышит свежестью и производит несколько даже спортивное впечатление. По нему почти в любое время суток и во все времена года обязательно кто-нибудь бегает трусцой.
Причем чаще всего – американские чиновники в перерыве между упорной работой (душевые кабины в офисах имеются), и это считается признаком хорошей рабочей формы. Кроме них Молл наполняют туристы – как зарубежные, так и местные, из отдаленных штатов. Собственно вашингтонских обывателей здесь вряд ли встретишь, разве что в одном из музеев, вытянувшихся по бокам Молла.
Музеев здесь много и все огромные: Национальный музей США, посвященный истории и этнографии, Национальный музей воздухоплавания и космонавтики, традиционно самый переполненный, Центр имени Вудро Вильсона (президента эпохи Первой мировой войны), возведенный в замковом готическом духе, и Национальная галерея США. В архитектурном отношении она, пожалуй, наиболее интересна. Это два разновременных здания, соединенные многоярусным переходом. Одно – первой четверти ХХ века – вытянутое, неоклассическое, с легким оттенком ар-деко в деталях, второе – колючее, составленное из тяжелых бетонных многоугольников и стекла, возведенное Йо Мин Пеем (автором знаменитой Пирамиды Лувра).
На многих картинах в собрании этой американской галереи сохранились таблички Императорского петербургского Эрмитажа, поскольку они были проданы американцам в 1930-е годы. Ни Молл, центр Вашингтона, ни сам город не производят впечатления окончательной завершенности. Еще немало свободного места и многое может быть построено, но все же общее впечатление, безусловно, намеренно созданное, останется в Вашингтоне навсегда – ощущение столичного размаха, монументальности, продуманности, серьезности, даже холодности.
Здесь не любят архитектурных экспериментов и экстравагантности, как в Париже, или уюта и подчеркнутого разнообразия, как в Лондоне. Шутить или расслабляться тут как-то не принято.
